Обсуждение – 23 мая 2006.

ОБЛАКО ПОТЕРЯННЫХ ИГРУШЕК

Сказочная повесть


Как мне новую игрушку купили

Новая игрушка как праздник. Все равно, что кто-то в гости приехал. Мы из детского сада возвращаемся, а игрушка меня ждет. Сидит на моей кровати и ждет. Мы домой идем, а я у мамы спрашиваю:
- Ну скажи, кто там?
- Придем домой и увидишь, - мама отвечает.
- Это долго. Сейчас скажи.
- Будешь на одном месте топтаться, и еще дольше получится. Иди скорей.
Я иду скорей и маму за руку тяну.
- Это кукла? – еще спрашиваю.
Мама отвечает:
- Нет.
Не кукла. Это хорошо. Но кто тогда?
Мы домой пришли. Я разулась и сразу в комнату. На моей кровати сидит мишка. Он маленький, меньше куклы, и весь желтый. Как будто в солнце перепачкался. У него глаза веселые. Все новые игрушки веселые, пока я с ними играть не начинаю.
Я взяла мишку и подбросила. Прямо до потолка. Мишка все равно радуется. Тогда я его еще раз подбросила. Мишка в воздухе кувыркнулся и ко мне в руки упал.
Я мишке говорю: «Ну, что, понравилось тебе летать? А вот куклы не любят, когда я их летать учу. Они всегда боятся и грустными становятся».
Ой, мишку покормить надо! Он, наверное, голодный. Достаю свою плиту. Она в ящике с игрушками валяется. Ищу кастрюльку. Теперь можно варить кашу.
Хорошо, что папа вчера купил для мамы тюльпаны. А еще хорошо, что с них уже лепестки попадали. Теперь я эти лепестки соберу и из них кашу варить буду. Только мама расстроилась, что тюльпаны быстро осыпались. Пока тюльпаны с лепестками стояли, мама их нюхала. А кашу варить мне не разрешала. Я про тюльпаны так думала и забыла, что кашу ложкой мешать надо. Она у меня чуть не подгорела.
Тюльпановая каша готова. Я сажаю мишку на колени и ложку беру. Говорю: «Понюхай, как пахнет. А как вкусно!» Каша пахнет тюльпанами. Она очень вкусная, наверное. Мишка ест ее и не вредничает. Только опять радуется.
Все, теперь спать пора. Мишка будет спать рядом со мной. На маленькой подушке. Я его спать уложила и вспомнила, что имя ему не придумала. Говорю мишке: «Эй, не спи. Тебя еще назвать надо».
Всех мишек зовут Мишами. Только мой мишка на Мишу не похож. Потому, что маленький и желтый. Поэтому он будет Мишунькой. Я пропела: «Спи, Мишу-унька», и мы уснули.

Что в выходные было

Выходные - это когда родители на работу не ходят, а только в кино. Сначала мы весь день вместе дома сидим. Я прошу маму, чтобы она мне что-нибудь рассказала. А мама уже до этого рассказала мне все, что знала. И придумывать новое она не умеет. Тогда я попросила папу, чтобы он мне сказку почитал.
Потом родители одеваться стали. А мне не говорят, чтобы я одевалась. Это значит они в кино пойдут. Ну вот, теперь даже играть неинтересно будет. Родители уйдут, а я про них думать начну. И зачем им кино? В книге такая интересная сказка есть! Там колобок катится.
Родители ушли, и совсем скучно стало. Тихо и ничего не двигается. Даже тарелки и книги не двигаются. Закрываю глаза и открываю, а ничего нового вокруг нет.
Я тогда буду башню на ковре строить. Достаю ящик, где кубики лежат. Поднимаю его и переворачиваю. Все кубики сразу на пол полетели. Грохот такой, что даже вздрогнуть хочется. Я башню из всех-всех кубиков построю. Вдруг она до потолка дотянется.
Я башню строить начала, а тут свет погас. Он часто гаснет и всегда включается быстро. Хочу скорее свою башню увидеть, а тут вообще ничего не видно стало. Сижу рядом с кубиками и жду. Я говорю: «Вот свет включат. Вот свет включат». Только свет никак не включается. Я еще много раз так сказала, а ничего не получилось. Нет, больше не буду говорить «Вот свет включат». Надоело.
Я перестала это говорить, и стало страшно. Света нет. Нет, и все тут. Может, это на ковре сидеть страшно? Я на кровать перебралась. Кровать всегда моя, даже когда темно.
Кровать такая же мягкая как и при свете. Я лежу и смотрю. А все вокруг какое-то странное становится. Раньше на стене книжные полки весели. А теперь они куда-то подевались. Зато вся стена черная стала. Как огромная дыра, в которую провалиться можно. Скорей бы свет включился! Надоела эта дыра. Хочу опять полки.
Стул хочет зашевелиться. Думает: если темно, значит можно меня не слушаться. Нет, так нечестно! Потом я увидела, что это никакой не стул. На его месте какой-то олененок стоит. Там, где у стула спинка была, появились рога. И куда мой стул делся? Он, наверное, теперь вместо олененка на лужайке пасется.
Я думаю, что олененок делать будет. Только темно и я не вижу, какие у него глаза. Если злые - он меня забодать хочет. А если добрые – ему просто поиграть не с кем. Я все жду-жду, когда олененок ко мне подойдет. А он на одном месте стоит. Наверное, олененок все-таки добрый. Он понял, что я его боюсь.
Олененок не подошел, ну и ладно. Буду играть с куклами. Ой, а у кукол тоже глаз не видно. И что куклы про меня в этой темноте думают? А вдруг они помнят, как я их летать учила. Тогда они сердятся и хотят меня напугать. Вот это да! Играла-играла с куклами, а теперь боюсь.
Я села подальше от кукол и тут про Мишуньку вспомнила. Он вместе с ними сидит. Маленький и даже в темноте желтый. Как будто правда в солнце перепачкался. А глаза у него веселые, как всегда. Я его к себе взяла и говорю:
«Хорошо, что ты такой желтый. С тобой в темноте не страшно». Мишунька что-то ответить хочет. «Говоришь, давно ко мне хотел. Угадала?» Мишунька обрадовался, когда я это сказала. Значит, угадала.
- А ты кукол боишься? – еще спрашиваю.
- Конечно, боюсь.
- Но ведь ты такой же как они?
- Это ты как кукла, а не я.
- Почему это?
- Потому, что все вы девочки. Только ты маленькая, а они серьезные.
- А вот и нет. А вот и нет. Это ты на них похож. Ты игрушка, и они игрушки.
- Игрушки бывают разные, - ответил Мишунька. – А все девочки одинаковые. Они вредные и в бантиках.
А я все равно на кукол не похожа, и уже хотела обидеться. Но тут Мишунька спросил:
- Ну что, теперь не страшно?
- Да, теперь не страшно.
Мы потом молчали и друг на друга смотрели. Я почти забыла, что темно. И про кукол забыла. Вдруг в коридоре что-то зашуршало. Это родители пришли. Мама дверь открыла и сразу ко мне.
- Танечка, - говорит. – Ты не перепугалась?
- Теперь не перепугалась. Мне Мишунька помог.
- Ну надо же, как назло, свет отключили.
Мама это сказала, и нас с Мишунькой обняла. Она меня прижала и по голове гладит. Мишунька совсем в маму уткнулся. И я боялась, что ему воздуха не хватит.

Что на скамейке случилось

Я гуляю, а все меня спрашивают: «Ой, что это у тебя в руках?» Я говорю: «Это мой Мишунька». А все удивляются: «Надо же, какой хорошенький!»
Мой Мишунька всем нравиться. Я его иногда потрогать даю. Но только Даше. Она со мной каждую осень дружит. Только зимой, весной и летом Даша дружит с Ирой. А почему так, я не знаю.
Когда выходные, мы с Мишунькой всегда гуляем. Вот и сегодня тоже. Я люблю качели, потому что на них летать можно. А Мишуньке нравятся карусели. На качелях он у меня на коленях сидит, а на каруселях один. Я сажусь на одно сиденье, а Мишунька на другое. Папа нас сильно-сильно раскручивает. Мы с Мишунькой смотрим друг на друга и смеемся.
- Тань, может хватит кататься? – папа спрашивает. – Ведь у тебя голова кружится.
- Ничего она не кружится, - отвечаю. – Вон и у Мишуньки не кружится, а он совсем маленький.
- Как же – не кружится у него. Его просто никто не спрашивает.
- Спрашиваю. Я его всегда понимаю, и он меня понимает.
- Надо же, - папа удивился. – А я все стараюсь тебя понять и никак не получается. Ну что ты в этих каруселях нашла?!
А я папу тоже не понимаю. Почему он целый вечер на одну и ту же газету смотрит? Там буквы мелкие – не разглядеть. И картинки совсем непонятные.
Я посмотрела на Мишуньку. И правда, он немножко грустный стал. Все, больше не будем сегодня кататься.
А потом папа домой ушел. И мы с Мишунькой на скамейку пошли. Я его посадила, а он кувыркнулся и на землю упал. Даже испачкался немножко. Я его опять посадила. И пальцем погрозила: «Сиди как следует!» Мишунька посидел-посидел и опять на землю прыгнул. Вот это да! Он тоже не слушается. Я сама знаю: когда строго говорят, всегда слушаться не хочется.
«Ладно, - говорю, - повредничал и хватит. Я теперь подумать хочу. Не мешай». О чем бы мне подумать? Вот. Придумала. Что лучше: когда две ноги или когда их много?
У нас две ноги, и мы только по земле ходить умеем. А у жука ног много. Он и по дереву ходит, и по окну, и даже по потолку. Жуку хорошо-о. Пока я его не поймаю и на спину не переверну. Тогда он ногами шевелит, а встать не может. Будь у меня много ног, я бы тоже все-все вокруг облазила. И даже на потолок забралась бы. А то сейчас никак не получается. Только страшно: вдруг меня кто-нибудь на спину перевернет.
Я раньше этого всего не знала, а теперь знаю. Даже весело стало. А Мишунька опять на земле валяется и радуется. Ну что такое! Мне так хорошо было, а он не слушается. Из-за него опять скучно стало. «Безобразничаешь и радуешься, - говорю. – Я же сказала, что хватит». Мишунька слушает и улыбается. «Радуешься, а сейчас грустно будет, - еще говорю. – Мне домой пора, а ты оставайся».
Я домой не пошла, а только к своему подъезду. Не могу же я без Мишуньки к родителям вернуться. Стою у подъезда и жду, когда Мишуньке стыдно станет. Ему теперь одному страшно. А после страшно всегда стыдно становится. Я помню: так бывает, когда я капризничаю, а папа берет ремень. Папа говорит: «Ух, сейчас отлуплю!» Я его слушаю, и мне страшно, а еще стыдно.
Я стою и уже по Мишуньке соскучилась. Как он там? Такой маленький и один остался. Хочу заплакать, а не буду. Я скоро взрослой стану. А взрослые никогда не плачут, если кого-то наказывают. Все, сейчас Мишуньку заберу и скажу, чтоб теперь слушался.
Я к скамейке подошла, а Мишуньки там уже нет. Может, я его просто не вижу? Наверное, бывает так: все видишь, а что-то одно – нет. Закрываю глаза и открываю, а Мишунька не появляется. Значит, и правда нет. Ни на скамейке его не вижу, ни под скамейкой. Потеряла Мишуньку.
Бегу скорее домой, к маме. Кричу:
- Мама, мама, мой Мишунька куда-то подевался! Пойдем искать! Еще же можно!
- Как это подевался? – мама спрашивает.
- Я его одного оставила.
- Зачем?
- Это так надо было.
- Тогда сама виновата, что потеряла. - Мама отвечает. - Ну и все теперь.
- Какое еще все? Пошли искать.
- Где мы его искать будем. Его, наверное, забрал кто-нибудь.
- Ну и пойдем. Пойдем поищем. – Я маме так кричала и не заметила, что плакать начала. – А вдруг найдем!
- Это только в сказке все найти можно, - говорит мама.
Я ее за руку схватила:
- Пойдем же скорей!
- Куда? – мама удивилась.
- В сказку, где все найти можно.
Мама вздохнула и больше ничего не сказала.
Неужели мама правду говорит? Здесь мне Мишуньку не найти. А в сказку она идти не хочет.
Я раздеваться не стала, а сразу на кровать легла. Закрыла глаза, чтобы Мишуньку поскорее увидеть. Так мы опять вместе гуляем. Только слезы очень противные. Они Мишуньку видеть мешают.

Кто на потолке живет

Я плакать перестала, и теперь совсем скучно. С куклами я больше не играю. Они меня в темноте напугать хотели. И тюльпановую кашу варить не буду. Ее только Мишунька любил.
Вот сижу и на кружку смотрю. Там собака нарисована. Она зубами корзину держит. А в корзине котята. Они очень маленькие. Зато собаки не боятся. Наверное, привыкли. Еще в кружке вода есть. Я ее пью.
Мама говорит:
- Таня, уже поздно. Пора укладываться спать.
А я ответила, что не хочу. Мама сказала: «Все равно надо спать». А я не умею спать, когда все равно надо, а я не хочу. Ладно, уложусь, а спать не буду. Нырк, и я под одеялом.
Ну и что я буду делать? Раньше я на кружку смотрела и на полки, и на маму. А теперь один потолок видно. Только я не знала, что он такой разный бывает. Я думала: он весь белый. А он немножко желтый. Потому что лампочка светит. Еще на нем какие-то черные пятнышки есть. Прямо над моей кроватью.
Я у папы спросила: «что это за пятна?» А он плечами пожал и ответил: «Плесень какая-то. Потолок отсыревает. Забелить надо будет». Плесень, а все равно интересно - что-то новое появилось.
Эти пятнышки очень странные. Я на них смотрю, а они на меня. Глаз у них нет, а все равно смотрят. Непонятно как-то. Я даже глаза зажмурила. Вдруг кто-то сказал: «Эй, посмотри на меня еще! Ну пожалуйста!» Вот это да! Голос совсем чужой, а словно я про себя это сказала. Хотя и не собиралась. Я спросила, тоже про себя:
- А ты где?
- Где-где. На потолке. Ты только что меня видела.
Я опять на черные пятна посмотрела.
- Это ты? – спрашиваю.
- Я.
- А откуда?
- Сама не знаю.
- Ты что, там живешь?
- Ну, да.
Я и не знала, что на потолке жить можно. Раньше знала, что такого не бывает. А теперь… Тут я опять услышала:
- Угадай, кто я?
- Чего угадывать? Я и так знаю.
- Ты так быстро догадалась? Вот здорово! Ну, скажи.
- Ты плесень. Мне папа сказал.
- Сама такая!
Я ждала, что будет дальше. Но больше никто ничего не говорил. Сначала я подумала: «Ну и не надо». Потом мне захотелось помириться. И я сказала:
- Извини, я больше не буду.
- Чего не будешь?
- Ну, обзываться.
- Хорошо. Только угадай, кто я. Тогда мы дружить будем. Ну, на кого я похожа?
- Откуда я знаю. Ты же не облако.
Я умею говорить на что похожи облака. А тут пятнышки какие-то.
- А ты попробуй угадать. Как с облаками.
С облаками все просто. Я иду и вижу: это облако на птицу похоже, а это на кролика. Есть и вредные облака. На них смотришь-смотришь, а они на что-то похожими не становятся. Эти пятнышки тоже вредные. Разглядываю их, и ничего не получается. Черная горка, а на ней два кругляшка. Таких зверей совсем не бывает. А если это не зверь, то кто? Я обиделась и сказала:
- Да ну тебя. Я спать хочу.
Слышу: на потолке кто-то заплакал. Совсем тихо.
- Ладно, не хнычь, - говорю. - Я еще подумаю.
Кто же это может быть? Если бы я смотрела на пятна просто так, то подумала, что там домик. Потому, что черная горка как крыша. Может, в домике кто-то живет? А два кругляшка – это чьи-то уши торчат. У кого же такие уши?
Ой, да это мышкины уши! На потолке мышка живет. Сама мышка уже вошла в домик, а уши еще нет. Домик у нее маленький. Таких много бывает, если мы к бабушке на автобусе едем.
- Угадала, угадала! – обрадовалась мышка на потолке.
Здорово! Я боялась, что не отгадаю: кто на потолке живет. А отгадала. Еще, мы с мышкой теперь дружить будем. Жалко, что я только ее уши вижу. Мышка спрашивает:
- Хочешь ко мне в гости?
Я говорю:
- Еще спрашиваешь. Только не получится. Я на потолок не заберусь. Я и по лесенкам лазаю плохо.
- А по лесенкам и не надо. Ты глаза только закрой.
Вот так всегда. Мы только подружились, а мышка меня уже обмануть хочет. Сейчас глаза закрою – она куда-нибудь и улизнет.
- Нет, - говорю, - не хочу глаза закрывать.
- Почему?
- Я глаза закрою, а ты убежишь.
Мышка грустно так сказала:
- Говорила, что дружить хочешь. А сама мне не веришь.
Я и правда хочу с мышкой дружить. Значит, надо закрыть глаза.
Я думала: глаза закрою и совсем темно будет. А вместо темноты мышка появилась. И я рядом с ней стою. Вот это да! Раньше я сама придумывала, что с закрытыми глазами увижу. И всегда знала, как дальше будет. А теперь не знаю. Наверное, мышка знает.
Эта мышка совсем настоящая. Как на картинке в моей книге. У мышки, что живет на потолке, такие же большие уши, круглые. А нос острый и вверх смотрит. Еще у нее платье есть.
Мышка смотрит на меня и говорит:
- А ты боялась, что я тебя обману.
Я спросила у нее:
- Ты зачем в дом спряталась, когда я тебя увидела? Я еле-еле догадалась, кто ты.
Мышка голову опустила и ответила:
- Хотела, чтоб посложнее было. Так ведь интереснее.
- Интереснее? Знаешь как я устала?!
Хотела еще мышку поругать, а она уже совсем грустная стала. Мне и расхотелось. Мышка говорит:
- Пойдем ко мне домой.
- А у тебя кто сейчас дома? – спрашиваю.
- Никого.
- Здорово! А взрослые скоро вернуться?
- У меня нет никаких взрослых.
- Так не бывает, - говорю. – Хватит обманывать. У детей всегда взрослые есть.
- Это у детей есть. А я мышка.
Ой, а ведь правда. Я словно с другой девчонкой разговариваю. Совсем забыла, что это мышка. Ну и хорошо, что у мышки в домике взрослых нет. Он и так маленький.

Домик на потолке

Мы в домик вошли. Я думала: он такой маленький, что нам тесно будет. А оказалось, домик у мышки большой. Больше, чем наша комната. Я спросила:
- Почему так?
- А мы вошли и сразу маленькими стали, - мышка отвечает, - Мой домик большой-пребольшой трусишка. И всего большого боится.
- Ух ты! – говорю, - А почему? Разве так бывает?
- Бывает, - вздыхает мышка. - Он как увидит рядом с собой что-нибудь большое, так и затрясется. А это большое сразу маленьким становится.
Да-а… А я и не знала, что дома тоже боятся. Интересно, а наш дом кого-нибудь боится? Наверное, самолетов. Они над ним летают и гудят страшно. Как будто клюнуть его хотят.
И тут я вспомнила, что пришла в гости. А в гостях интересней смотреть, а не думать. И я стала смотреть. И увидела, что на стене висит фотография. Я сразу догадалась, что на ней цирк. Меня в цирк родители водили. В цирке такая круглая сцена, а на сцене песок. И еще такие штуки, про которые папа сказал: «Это тумбы». А я думала – это большие калабашки для песочных пирожков.
На этой фотографии тоже были тумбы. Только в моем цирке на них сидели тигры, а на фотографии кошки. И еще, тигры были сердитые и рычали на дядю. А кошки на фотографии тихие и испуганные. Зато без дяди. Тот дядя в цирке был смелый и сидел с тиграми в клетке. Только ремнем им грозил. Про дядю с ремнем я у папы спросила. И папа сказал, что он – укротитель зверей, а ремнем только пугает. А я знаю, мой папа тоже укротитель. Он меня укрощает.
- Мышка, - спрашиваю, - А почему кошки такие испуганные?
- А они моего дедушку боятся, - отвечает Мышка. И довольная-довольная, как я, когда ем облепиху с сахаром.
- А где твой дедушка?
- Как где? – возмутилась мышка, - Посмотри внимательно.
Я посмотрела внимательно-внимательно и увидела дедушку. Он был таким маленьким, меньше даже, чем моя мышка. Зато у него был красный костюм, длинные усы и его боялись кошки.
Я спросила у мышки:
- А что у тебя еще есть?
- Еще? Книги.
- С картинками?
- С картинками. Были…
- Ух ты! Покажи.
Мышка открыла шкаф. Только там были не книги, а обложки от книг. Я спросила:
- Зачем ты все книги порвала?
- Ну должна же я что-то есть.
- Конфет себе купи. Книги тут причем.
- Это ты конфеты любишь, а я книги. Я же мышка.
Книги есть нельзя. А как это мышке объяснить, я не знаю. Я сказала:
- Книги читать надо, а ты их ешь.
- А я их и читаю тоже.
Я вздохнула, а мышка продолжает:
- Ну, смотри. Прочитала я страницу, запомнила. А потом вырываю ее из книги. Пока одну страницу ем, следующую читаю.
- А всю книгу сразу съесть не пробовала?
- Нет. Так не вкусно. Страницы вкусными становятся, только когда их прочитаешь. А если книга тебе нравится, она знаешь какая сладкая! Самые сладкие, конечно, обложки. Но я их оставляю. Чтобы всегда помнить, какие книги я прочитала.
Я подумала-подумала и сказала:
- Все равно так нельзя.
А мышка обиделась:
- Я же не виновата, что только книги есть умею. Ты подумай. Вот если бы мы конфеты читали…
Я бы конфеты читала, а потом все равно ела. Наверное, так.
Я поняла, что почему-то засыпаю. Спать не хочу, потому что мне с мышкой интересно. А все равно засыпаю. Я говорю:
- Ну, ладно. Мне пора.
А мышка заволновалась:
- Ты завтра тоже приходи.
- Конечно приду, - отвечаю.

История про Бабу-Ягу

Я утром встала и сразу подумала: как там моя мышка? Вчера я ее увидела, а сегодня вдруг не получится. Хочу скорее к мышке, а тут в детский сад идти надо. И я сказала, что у меня живот болит.
- Где болит? – родители спрашивают.
Я подумала и сказала:
- Вот здесь, - и пальцем в живот ткнула.
Я хотела, чтобы мама меня дома оставила, а она врача позвала. Врач пришел и сказал, что мы сейчас на машине покатаемся, а потом домой вернемся. Я не знала, что взрослые обманывать умеют. Только этот врач меня обманул. Мы на машине кататься не стали, а поехали вместе с мамой в «Скорой помощи». И приехали не обратно домой, а в больницу. Я на врача обиделась. Он потом меня спрашивал, сколько мне лет, и в какой я детский сад хожу. А я молчала. За меня мама отвечала.
Врач мне живот трогает и спрашивает: «Здесь болит? Здесь болит?» А я забыла, где у меня живот болит. Сказала, что все прошло. Тогда нас домой отпустили.
Папа на работу поехал, а мама со мной дома осталась. Она меня в кровать уложила. Думала, я капризничать буду. А мне теперь в кровати хорошо. Потому, что мышку видно. Вот она, сидит на потолке. Как вчера. У-ух, а я волновалась. Интересно, что еще у нее в домике есть? Я ведь вчера не все разглядеть успела.
Хорошо, что я про живот придумала. Теперь мы с мышкой целый день играть будем. Я глаза закрыла и опять ее увидела.
- А ты сегодня рано. Тебя в больницу возили, - мышка мне говорит.
Мы с ней в домик вошли и на скамейку сели. Кроме фотографии дедушки и книг у мышки ничего интересного не было. Не буду же я стол и скамейку разглядывать!
- Ну, вот, - говорю. – У тебя даже игрушек нет. Что делать будем?
- А давай разговаривать. Ты расскажи чего-нибудь, - мышка говорит, - а я слушать буду.
- Так я тебе и поверила, - отвечаю. – Все говорят, что слушать будут, а потом засыпают.
- А вот и не засну, а вот и не засну. – Мышка даже немножко заплакала.
А я ей говорю:
- Не плачь. Я сейчас что-нибудь расскажу. Только немножко подумаю.
Я думать стала: что рассказать? Про детский сад неинтересно, про больницу неинтересно. А, вспомнила, я еще от бабы Яги убежала, когда лето было. Вот и рассказываю:
- Я у бабушки жила и в лес одна пошла. Так долго шла, что заблудилась. Вдруг вижу: в лесу дом стоит. Ага, в лесу баба Яга может жить. А если это ее дом? Только баба Яга в избушке живет, а этот дом большой. У него два этажа и окон много. Захожу, а в доме старушка сидит. Я опять испугалась: вдруг это баба Яга. Я бабу Ягу уже один раз видела. Она в ступе мимо нашего окна пролетела. Вся лохматая, а на голове серый платок. Только эта старушка не такая. Платок у нее красивый и платье тоже.
Тут я на мышку посмотрела. Она сидит на скамейке и слушает. Только ушами немножко шевелит. Я стала дальше рассказывать:
- Захожу в дом, а старушка мне обрадовалась. «Ой, девочка, - говорит, - как хорошо, что ты пришла. Я тебя жду и жду». «А откуда вы про меня знаете?» - спрашиваю. «Ну, как же, ты ведь заблудилась. А если кто-то заблудился, я всегда знаю». А еще старушка говорит: «Пойдем ко мне, у меня и самовар горячий, и пироги еще теплые». Я смотрю: на столе самовар стоит и пирожков много. Ну, прямо целая горка. Вот здорово! Сейчас пирожков наемся, пока мамы нет. Она всегда говорит: «Вот тебе два пирожка и хватит, а то объешься». А если съешь два пирожка, только грустно становится. Потому, что они вкусные и еще хочется.
Я иду к столу, хочу пирожок взять. А старушка меня за руку тянет. «Нет, - говорит, - сначала посиди в другой комнате». Она меня куда-то увела и дверь закрыла. А сама ушла. Я сначала обиделась, что мне даже одного пирожка не дали. А потом очень тепло стало. А еще потом жарко-жарко. И никакая это не комната оказалась. А это такая у бабы Яги печка. Она в ней детей жарит. Заведет кого-нибудь в эту печку, как меня, и жарит.
- Ой, она тебя съесть хотела! – это мышка вдруг сказала. Она уши поджала и ими глаза закрыла.
А я дальше спокойно говорю. Потому, что так страшнее:
- Да, съесть хотела. Только я окно увидела и в него выскочила. Глаза закрыла и побежала. Темно-темно вокруг, а глаза открыть боюсь. Я стала вспоминать, какой у моей бабушки дом желтый. А когда глаза открыла, уже его увидела. Я домой прибежала и сразу к бабушке, чтобы она меня обняла. И совсем не страшно стало.
- Вот здорово, - мышка в ладоши захлопала. – Ты молодец, что от бабы Яги убежала.
Я спрашиваю:
- Хочешь дальше расскажу?
Мышка кивнула:
- Хочу, конечно.
- Потом за мной родители приехали и тоже в лес пошли. Они бабу Ягу поймали и в мешок посадили. Вот мы возвращаемся домой в автобусе, а мама этот мешок везет. Я спрашиваю: «Мам, а баба Яга не выберется?» Мама отвечает: «Перестань придумывать. Я ее хорошо завязала».
- Что же получается: вы эту бабу Ягу домой хотели притащить? – удивилась мышка.
- Я тоже так думала и очень боялась. Представляешь: дома этот мешок будет стоять. Нет, уж лучше в детский сад ходить. Только мама по-другому сделала. Мы из автобуса вышли, а бабу Ягу там оставили. Автобус уехал и все.
Я с мышкой попрощалась и глаза открыла. Уже совсем темно стало, а я все лежу и думаю. Здорово, что мышка мне поверила. Мы потом к бабушке собирались, и я маме говорила:
- Я в автобусе ехать не хочу.
Мама удивилась:
- Что это еще за капризы!
- Там же баба Яга!
- Какая еще баба Яга?
- Ну, ты же сама ее в мешок посадила и в автобусе оставила.
Только мама рассердилась и сказала, что баба Яга мне приснилась. И ничего мне не приснилось, я все хорошо помню.

Про ежика и фонарики

Я узнала, что к мышке в гости приходит ежик. Он тоже на потолке живет. Только в углу, над родительской кроватью. Я на этого ежика днем смотрю. Вон он - черным кружком притворяется. Весь свернулся и лежит на потолке. Ни носика, ни лапок не видно.
Когда все спать ложатся, ежик встает на лапки и к мышке бежит. А я всегда их подслушиваю. Потому, что это интересно. А засыпать совсем наоборот.
- Уф-уф-уф! – говорит ежик. – Ну и запыхался же я, пока к вам шел.
- Странно, - удивляется мышка. – Мы с вами вроде бы близко живем. На одном потолке.
- Как же это близко? В разных концах потолка. Он же огро-о-омный.
- Надо же! Живу на потолке и ничего про него не знаю. Расскажите.
Я слушаю и не знаю: хорошо мне или нет. Мышка раньше только со мной дружила, а теперь еще и с этим ежиком. Только все равно интересно: что он про потолок знает? Ежик рассказывает:
- Идешь по потолку, а все вокруг мукой посыпано. У людей муки много, вот потолок ею и посыпают.
- Мука это вкусно, - мышка говорит, - Но книги все равно вкуснее.
А ежик продолжает:
- Я иногда голову поднимаю и на небо смотрю. Оно все красное. Но не просто красное, а в желтых ромбиках и зеленых полосках. Постою, полюбуюсь на него и дальше побегу. Я слышал: люди это небо ковром называют.
Потом ежик и мышка из домика вышли. Ежик на пол показал, а мышка вздохнула: «Ах, какая красотища!» И чего они в нашем ковре нашли? Он мне тоже нравится. Только не потому, что красивый. А потому, что на ковре много игрушек разбросать можно.
Мышка говорит:
- Вы мне такую красоту показали. Я вас отблагодарить должна. Пойдемте, я вам свою пальму покажу.
Как же так! Я с мышкой дружу, разговариваю. А она свою пальму какому-то ежику показывает. Вот прихожу я на другой вечер к мышке и грустная становлюсь. А мышка спрашивает:
- Почему ты такая грустная?
- Ты ежику свою пальму показывала, а мне нет, - отвечаю. – Я больше с тобой не дружу.
Мышка от меня отвернулась и говорит:
- Ну и ладно, ну и не покажу. Я сегодня хотела тебе пальму показать, а ты со мной не дружишь. Вот и хорошо. Тебе пальму показывать не надо.
Я тогда закричала:
- Покажи, покажи!
- Так ты же со мной не дружишь.
- Нет, дружу!
- А ты сказала, что не дружишь. Первое слово дороже второго.
- А вот и нет, а вот и нет. Первое слово слизала корова.
- Где я тебе корову достану? – мышка спрашивает.
- Зачем корову?
- Чтоб она твое первое слово слизала.
Я сказала:
- Не надо корову. Я их боюсь. Я с тобой дружить хочу.
- Ладно, - согласилась мышка, - Покажу. А коровы все равно не страшные.
Мы из домика вышли и, точно, рядом пальма растет. А на ней фонарики. Они очень разные. Одни большие, как лампочки в комнате. А другие совсем маленькие. Такие на елку в Новый Год вешают. Еще фонарики горят по-разному. Есть красные, зеленые и желтые.
Я спросила у мышки:
- Зачем фонарики такие разные?
- Просто маленькие фонарики еще расти будут, - ответила мышка, - а большие уже созрели. Когда фонарик созреет, он загорится.
Мышка стоит и на свою пальму любуется. Это хорошо. А еще хорошо, что один фонарик очень низко растет. Он маленький, а уже созрел и зеленым светится. Посветился на пальме и хватит. Теперь у меня светиться будет. Я фонарик сорвала, а потом подумала, куда его спрятать. Карманов у меня нет. Буду его просто в кулаке носить. Я кулак сжала, а все равно видно, как фонарик светится. Что же делать? Кулак за спину спрятала, а все равно боюсь. Вдруг мышка заметит. И почему я у нее сразу не спросила: можно ли фонарик сорвать? А теперь поздно. Потому, что я все равно без спросу сорвала.
Я сказала:
- Мышка, знаешь, я спать пойду.
Мышка вздохнула и говорит:
- Уже уходишь? Ну ладно. Я тебя завтра ждать буду. Только ты завтра еще что-нибудь расскажи. Как про бабу Ягу.
Я глаза открыла, а в кулаке фонарик держу. Показывать его родителям или нет? А может в детский сад принести? Нет, в детском саду его кто-нибудь отнимет.
Разжимаю кулак, а там яблоко. Маленькое и зеленое, как фонарик. Только зачем мне яблоко, если оно не светится? Я его в руке подержала: может, еще загорится? Нет, это точно яблоко, и никакой не фонарик. А такие везде достать можно. Я опять на потолок посмотрела:
- Мышка, чего ты меня обманываешь! Нет у тебя никаких фонариков. Это просто яблоки.
А мышка удивилась:
- С чего ты взяла?
- Они не светятся.
- Ты сама видела, как они на пальме горят.
- А здесь тогда почему не горят?
- Где здесь?
- Ну вот.
Я мышке яблоко показала и подумала: все, теперь она обязательно обидится. И дружить больше не будет.
- Все-таки ты сорвала, - вздохнула мышка. – Тебе теперь грустно, наверное.
- Мне очень-очень грустно. Мышка, ну правда грустно. – Я так сказала и даже захныкала. А вдруг мышка увидит, как мне стыдно, и простит.
Она сказала:
- И мне тоже грустно.
А я подумала: «Все, мышка расстроилась. Теперь точно не простит».
- Я тоже не люблю, когда фонарики гаснут, - объяснила мышка. – Однажды сорвала фонарик, а он у меня погас. Раньше горел, а тут лежит на ладони обыкновенное яблоко.
- Ты плакала? – спрашиваю.
- Немножко. Я решила, что больше никогда фонарики срывать не буду. А они начали падать сами. Падают-падают, и под пальмой целая гора яблок получается. Конечно, потом новые фонарики вырастают. Но тех, что упали, все равно жалко.
- А если яблоко опять загорится?
- Нет, не загораются они. Я их вчера ежику отдала. Он говорит, что яблоки вкусные.
Я помолчала, а потом вспомнила, что мышка должна на меня обидеться. Говорю:
- Мышка, а ты со мной больше дружить не будешь.
- Почему не буду? Буду.
- Но я же у тебя фонарик украла.
- Ну и что?
- И ты должна обидеться.
- Как это?
- Ты что, никогда ни на кого не обижалась?
- Нет.
- Тогда смотри. Ты должна про меня крикнуть что-нибудь плохое. А потом сказать, чтобы я к тебе никогда больше не приходила.
- Но я не хочу так говорить! Ты же обещала завтра что-нибудь интересное рассказать.
- Ну, как ты не понимаешь. Обижаются всегда понарошку. А потом обязательно прощают. Вот и ты меня завтра прости.
- Не хочу завтра. Я тебя сегодня прощаю. Только фонарики больше не воруй. Ладно?
- Ладно.
Мышка на меня не сердится. Зато я на себя сержусь. И зачем фонарик сорвала?! А все равно хорошо, что мы опять дружим. Я сказала:
- Мышка, я спать буду. И еще мне надо придумать, что тебе завтра рассказать.

Винегрет

Я весь день в детском саду думала, про что мышке вечером рассказать. Только ничего не придумала и расстроилась. А тут еще винегрет на ужин был. Я его терпеть не могу. Винегрет очень невкусный и красный.
Все уже компот пьют, а я на свой винегрет смотрю. Тут ко мне Надежда Сергеевна подходит и спрашивает, почему я не ем. Я отвечаю, что не хочу. Тогда Надежда Сергеевна сказала, что я буду здесь сидеть, пока хотя бы немножко не поем. Только мне винегрет никогда не съесть. Вот всех скоро домой заберут, а я из-за винегрета одна останусь.
Все уже компот выпили и теперь абрикосы ложками достают. Эти абрикосы всегда в чашке остаются, если весь компот выпьешь. Внутри абрикоса есть косточка, а внутри косточки – зернышко. Зернышки очень вкусные. Даже вкуснее абрикосов. Чтобы зернышко достать нужно косточку раскусить. Это у нас только Костя умеет. Костя очень сильный и храбрый. Он всем нам косточки раскусывает. Его Надежда Сергеевна за это ругает. Говорит, что Костя может зубы сломать. А он все равно не боится.
Все теперь косточки из абрикосов достали и Косте передают. А он их щелкает, пока Надежда Сергеевна не видит. Только я одна сижу с винегретом и плачу. Ко мне Маша и Лена подошли. А потом Костя и Наташа. Все спрашивают: почему я плачу. Я отвечаю: меня из-за винегрета домой не пустят.
- А почему ты его не ешь?
- Он красный и невкусный.
- Вон, посмотри, - Костя говорит. – Тут горошек есть, а он зеленый. Ты его съешь и все. Я тебе потом все зернышки из косточек достану.
Я обрадовалась и стала горошек есть. А все мне пальцами показывают: вон тут горошинка есть, с этого края тарелки посмотри. Я потом Надежду Сергеевну позвала и сказала, что уже поела.
- Ничего ты не поела, - Надежда Сергеевна отвечает. – Сколько было на тарелке, столько и осталось.
- А вот и нет, - говорю. – Я весь горошек съела.
Надежда Сергеевна мой винегрет унесла и дала мне компот. А рядом со мной сел Костя и стал разгрызать для меня косточки.

Опять винегрет

Я вечером к мышке пришла, а что ей рассказывать не знаю и молчу. Тогда мышка меня спрашивает:
- Что случилось? Тебя кто-нибудь обидел? – Я ей вчера про «обиделась» рассказала, вот мышка и запомнила.
- Да, - я отвечаю. – Меня винегрет обидел.
- Почему?
- Как почему? Он ведь красный и невкусный! А ты, что, винегрет любишь?
- Люблю, - отвечает мышка. – И тебя своим винегретом угощу. Хочешь?
- Нет, нет, - я головой замотала. – Я винегрет больше есть не буду.
- Ну вот, - мышка голову опустила, – А я так хотела тебя угостить…
Я тогда говорю:
- Ну ладно, хочешь я из твоего винегрета тоже весь горошек съем?
- У меня в винегрете нет горошка, - говорит мышка. – Я вместо него маленькие карамельки положила.
- Какие карамельки? – я засмеялась. - Может, ты и вместо свеклы что-то другое положила?
- Не знаю никакой свеклы! У меня в винегрете мороженое.
- А что еще в твоем винегрете есть? – удивляюсь.
- Еще там есть шоколад и варенье. Ну, как, хочешь моего винегрета попробовать?
Я в ладоши захлопала:
- Хочу! Хочу!
Этот винегрет оказался ни капельки не красным. Он был белый из-за мороженого, черный из-за шоколада, оранжевый из-за варенья и желтый из-за карамелек.
Мышка мне большую ложку дала. Такие ложки мама только для чего-то невкусного дает. А для торта и варенья ложки всегда маленькие. Только большой ложкой я не наелась.
Мышка увидела, что у меня тарелка пустая и спрашивает: «Еще хочешь?» Я сказала: «хочу». Я ела и теперь ждала, когда винегрет опять закончится. Потому, что наелась. Только оставлять винегрет на тарелке я не буду. Он вкусный, хоть и кончаться не хочет. Это потому, что он винегрет, вот и вредный. Как его побыстрее доесть? Я говорю мышке:
- А у тебя есть совсем-совсем большая ложка?
- Есть, - говорит мышка.
Такой большой ложки я никогда не видела! Мышка ее еле приволокла. Я эту ложку двумя руками взяла и рядом с собой поставила. Она выше меня оказалась. Неужели этой ложкой есть можно? Я ее в тарелку опустила. В ложку сразу весь винегрет попал. Я раньше думала: любую ложку можно сразу съесть. А эту я до-о-олго ела. Даже устала.
Я все съела, и мышка мне говорит:
- Ну что? Наелась? Теперь пойдем.
- Куда? – я спрашиваю.
- Я сегодня в гости иду и тебя с собой возьму.
- К кому это в гости?
- Увидишь.

Какой у нас автобус

Мышка меня за руку взяла и мы пошли. А я все время спрашивала: «Куда мы идем?»
- Пошли, пошли, - мышка мне говорит.
- Когда мы придем, там что будет? – я еще спрашиваю.
- Сейчас будешь вертеться, глаза откроешь и на своей кровати окажешься. Тогда точно ничего не увидишь, а я одна пойду, – сказала мышка.
Я испугалась и дальше тихо шла. Мышка на меня посмотрела и вздохнула:
- Ну, хорошо, скажу. Мы к моей подружке идем, к белой мышке.
- А она взрослая?
- Еще какая взрослая, - мышка отвечает.
- Тогда с ней скучно будет.
- Зато у нее интересно, - мышка сказала. – Сама знаешь, если к взрослым в гости приходишь, у них много интересного есть, а сами они скучные.
Я вспомнила, как мы с родителями в гости к одной тете ходили. Эта тетя и родители сели рядом, смотрят друг на друга и разговаривают о чем-то непонятном. Зато у тети было кресло и собачка. Это кресло как качели - качается и не падает. А собачка меня за пальцы кусала. Не больно, а чтобы я с ней поиграла.
Теперь и мышка меня в гости ведет. Мы на автобусную остановку пришли. Отсюда мы с родителями к бабушке в Березовую Рощу ездим.
- А я знаю, - я говорю, - мы на автобусе поедем. А я знаю, твоя белая мышка в Березовой Роще живет.
- А вот и неправда, - мышка отвечает. – А вот и не в Березовой Роще.
Я думала: мышка меня обманула, и мы все равно в Березовую Рощу поедем. Тут автобус пришел. Мы в него сели и поехали. Я стала в окно смотреть. Сначала я глядела, какие вокруг цветы и бабочки. Потом цветы и бабочки почему-то очень маленькие стали. Уже не разглядеть. Зато я увидела, какие у деревьев макушки. У сосен мохнатые, а у берез пушистые. Раньше макушки деревьев далеко были, а теперь близко.
Ой, мы же летим! Наш автобус не по дороге едет, а по воздуху. Он уже высоко-высоко поднялся, выше деревьев. Я закричала:
- Мышка, мышка, посмотри, мы летим!
- Конечно, летим, - мышка засмеялась. – А ты все говорила, что мы в какую-то Березовую Рощу поедем.
Я стала дальше в окно смотреть. Такого я никогда не видела. Дома уже не большие были, а как коробки для спичек. Машины и электрички прямо игрушечные, только сами ездят. А железная дорога маленькая, словно из спичек склеена.
Эх, вот бы мне такой конструктор. Я бы у себя на ковре все также бы построила. А еще хочу, чтобы машинки и паровозики в этом конструкторе тоже сами ездили.

Что в автобусе было

Автобус на остановке остановился. Остановка – это такое облако. Там скамейка стоит. А на скамейке две огромные куклы сидят и разговаривают. Одна кукла с черными волосами и в красном сарафане, а другая красивая. Я у мышки спрашиваю:
- Мыш, а почему эти куклы такие большие? Я их боюсь.
- Ничего они не большие, - мышка отвечает. – Это ты сейчас маленькая. Помнишь, как у меня на потолке.
Куклы в автобус вошли и с нами поздоровались. Я им тоже сказала: «Здрасьте» и бояться перестала. Они стали спорить, кому сесть у окна. Кукла с темными волосами говорит: «Ты вчера у окна сидела, и позавчера тоже». А красивая кукла ничего не говорила. Она просто ушла в конец автобуса и села одна. Тогда кукла в сарафане говорит: «Вот сегодня я ни за что к тебе не пересяду» и тоже села одна. А потом встала и пересела рядом с красивой.
- Мышка, - я опять спрашиваю, - а где эти куклы живут? А почему они одни? А разве можно куклам без девочек в автобусах ездить?
- В этом автобусе можно, - мышка отвечает. – А куклы… Та девочка, у которой они жили, их потеряла. И даже успела об этих куклах забыть. Когда кто-нибудь потеряет игрушку и забудет про нее, эта игрушка на облако переселяется. Вот сейчас эти куклы и едут к кому-нибудь в гости на другое облако.
Я обрадовалась:
- Вот здорово! Ни в детский сад ходить не надо, ни буквы учить. А если меня родители потеряют, я тоже на облаке жить буду и на автобусе кататься?
- Нет, - мышка головой качает, - они ведь про тебя не забудут.
- Только здесь все равно лучше, чем дома, - я говорю.
- Ты по родителям скучать будешь.
- Почему?
- Здесь все скучают по тем, кто их потерял.
- И мой Мишунька тоже скучает?
- Какой Мишунька? – переспросила мышка. – Ты мне про него не рассказывала.
- Это мишка такой, маленький и желтый. Мы с ним на скамейке сидели, а он все время падал. Это он меня не слушался. Я тогда его одного оставила, чтоб ему стыдно стало. Прихожу потом, а его нет.
Тут у меня почему-то слезы потекли. Я не хотела, чтоб они текли, и глаза зажмурила. А они все равно льются.
- Не плачь, - мышка говорит, - вдруг мы его еще найдем.
- Ничего мы его не найдем, - я закричала. – Я его давно потеряла.
- Когда?
- На той неделе.
- Вот и хорошо, - сказала мышка. – А забыть ты про мишку успела?
- Не помню, - отвечаю.
- Ну-у, ты про мишку часто думала?
- Сначала часто, а потом не помню.
- Ладно, - мышка вздохнула. – Пошли, попробуем найти. Вон как раз следующая остановка Облако Потерянных Игрушек. Если ты про мишку забыла, он как раз на этом облаке живет.
- А почему он там живет? – спрашиваю.
- Смотри, - объяснила мышка. – Ты потеряла игрушку и плачешь. Тогда эта игрушка лежит где-нибудь и ждет, что ты ее искать будешь. А если ты про нее забыла, за ней облачный автобус приедет. Этот автобус привозит игрушку на Облако Потерянных Игрушек. Ой, это оно! Чуть не пропустили! Бежим! Двери сейчас зароются!
Мы вышли из автобуса, даже выпрыгнули. Не по ступенькам спустились, а подбежали к двери и прыг! Хорошо, что остановка очень мягкая. Потому что из облака сделана.
- А дальше, дальше, - я мышку за руку потянула.
- А дальше игрушки по облакам развозят или другим детям отдают.
- Как отдают?
- Привозит облачный автобус игрушку к какому-нибудь дому и оставляет. Игрушка спрячется, ждет. Потом ее кто-нибудь заметит и себе возьмет.
- Мне мама и говорит, что с моим мишкой сейчас кто-нибудь другой играет.
Мышка еще сказала.
- Ладно, потом поговорим. Нам твоего мишку найти надо и к белой мышке отправляться.

Облако Потерянных Игрушек

Я сначала подумала: зачем здесь столько народу собралось и так шумно. А потом увидела, что это не народ, а очень много кукол и мягких игрушек. Они большие, как я, и все о чем-то разговаривают. Мишки и куклы ходят медленно. Даже смешно. У них ноги прямые, как палки. Здесь и куклы Барби есть. Они тоже ходят, только быстро. Потому, что умеют немножко ноги сгибать.
Я стала смотреть, нет ли Мишуньки, а еще, какие у кукол платья. Вон та Барби в майке и шортах. Такие шорты и у меня есть. А другая в платье. Кукла идет, а платье шуршит. Она его рукой придерживает. Я на нее посмотрела и обо всем, обо всем забыла.
Тогда мышка за руку меня дернула и говорит: «Если тебя спросят: кто ты? Скажи, что кукла. Сюда только игрушкам можно». «Ладно», - отвечаю.
Мишуньки нигде нет. Смотрю, смотрю: рядом много игрушек ходит, а его не вижу. Я уже плакать хочу: не найдем мишку. Вдруг далеко что-то желтое появилось. Я сразу туда побежала, а мышка за мной. Прибегаю и вижу: мой Мишунька на краю облака сидит и вниз, на землю, смотрит. А глаза грустные. Я закричала:
- Мишунька, Мишунька, ты нашелся!
А он на меня посмотрел и спросил сердито:
- Ты как сюда попала? Детям сюда нельзя.
- Меня мышка привела. Она на потолке живет, - отвечаю.
Я Мишуньку обнять хотела, а он отпихнулся. «Вот еще, обниматься с тобой», - говорит. Я спросила:
- Ты что, сердишься?
- Она еще спрашивает. – Мишунька совсем разозлился. - Ты когда-нибудь вместо футбольного мяча была?
- Нет, - отвечаю.
- А я был. Меня какие-то мальчишки взяли и по полю ногами гоняли. Даже лапка немного оторвалась. А потом вообще выбросили.
- Лапку больно? – спрашиваю.
- Еще как.
- Мишунька, я по тебе очень-очень скучала.
- Врешь, - ответил Мишунька.
- А вот и не вру.
- А вот и врешь. Я на Облако Потерянных Игрушек попал. А сюда только те попадают, про кого забыли.
Я стою и не знаю, что дальше делать. Я, и правда, только сначала про Мишуньку думала. А потом мышку на потолке встретила. Мне опять весело было, а Мишунька все время скучал. Ко мне мышка подошла и говорит:
- А ведь Мишунька и вправду на тебя обиделся. Ты его тогда бросила…
- Ну что мне теперь делать? – спрашиваю.
- Не знаю, - мышка плечами пожала. – Я на тебя раньше только понарошку обижалась. А Мишунька всерьез.
Мишунька уже на ноги встал и от нас отошел. Я за ним. Иду и прощенья прошу, как мама меня учила. А Мишунька молчит. Я уже много раз у него прощенья попросила, а он ничего не говорит. Я тогда по-другому сказала:
- А я тебя видела: ты на землю смотрел и по мне скучал.
- С чего ты решила, что по тебе? – Мишунька спрашивает. - Меня завтра облачный автобус к другой девочке отвезет. Я ее хотел разглядеть.
- К какой еще девочке?
- Не знаю, только она будет лучше тебя. – Ответил Мишунька.
- Почему это? – спрашиваю.
- И костюм она мне сошьет. И тюльпановая каша у нее вкуснее чем у тебя будет.
- Откуда та девчонка про тюльпановую кашу узнает? – я почти кричу. – Это я придумала, что можно лепестки от тюльпанов собирать и из них кашу на игрушечной плите варить.
- Если ты, неумёха, придумала, значит, и хорошая девочка придумает. – Мишунька ответил.
- Почему это я неумёха?! – я уже совсем кричу.
- Тебя так твой папа называет. - Мишунька сказал. – А он умный и все знает.

Какая я красивая кукла

Мишунька дальше пошел. Я за ним хотела идти, только вдруг меня кто-то за руку схватил. Я оглянулась, а это клоун. У него одна половина красная, а другая синяя. Сам он улыбается, а глаза серьезные. Клоун посмотрел на меня и сказал:
- Вот это кукла! Никогда таких не видел.
Я хотела ответить: «Сам ты кукла». Но вспомнила, что мышка мне велела себя куклой называть. Клоун закричал:
- Все, все сюда! Посмотрите на нее!
Я еще немножко прошла, а все на меня смотрели.
- Как у нее ноги сгибаются! – сказал кто-то. – Ну прямо как у настоящей девочки!
- А как она моргает! – сказал еще кто-то.
- Ничего странного, - отвечала мышка. – Сейчас много таких кукол делают.
Но мышку никто не слушал. Мне она на ухо сказала: «Не хватало еще, чтобы они догадались, что ты на самом деле настоящая». Я хотела за Мишунькой идти, а все меня не пускали и что-то говорили.
Мишуньки больше не видно, и он, наверное, от меня спрятался. А если он спрятался, то я уже не найду. Никогда-никогда не найду! Хотела больше сегодня не плакать, а теперь не могу.
- Ой, у нее слезы! – закричал кто-то. – Эта кукла плакать умеет!
- Какая же красивая кукла!
- Самая красивая кукла на свете!
Все смотрят на меня, и никто не утешает. Почему кукол не учат других утешать? Только мышка меня к себе прижала и мою голову гладит. Тут ко мне подошла Барби в шуршащем платье и сказала:
- Могли бы такую красивую куклу и получше сделать. Зачем ей так мало волос приклеили, и нос как картошку прилепили?
Мне мама тоже всегда говорит, что у меня волос мало. Но маме можно так говорить, а другим нельзя. Я подошла к Барби и толкнула ее. Я думала, эта кукла меня тоже толкнет, а она закричала: «Ой, помогите! Она драться лезет!». Все стали ко мне медленно подходить. Самый первый шел красный и синий клоун. Он шел и улыбался. Я не умею драться со всеми сразу и очень испугалась.
Вдруг появился мой Мишунька. Он сказал:
- Не смейте ее трогать!
Мишунька растопырил передние лапы и встал рядом со мной. Я теперь позади него стояла и уже страшно не было. Мы с Мишунькой шли назад, а все шли на нас. Мне мышка тихо сказала: «Автобус подходит. Надо успеть в него вскочить». Мишунька схватил меня за руку, и мы побежали к автобусной остановке. Легко бежать, когда тебя кто-то за руку тянет. Я бегу и говорю:
- Мишунька, а ты меня спас. А ты меня любишь.
Мишунька молчит. Я тогда еще говорю:
- Мишунька, поехали сейчас с нами, а потом домой.
А он отвечает:
- Мне нельзя.
Я тогда перестала бежать и сказала:
- Если ты не поедешь, то и я не поеду.
Меня мышка торопит: «Скорей, на автобус не успеем».
Я говорю Мишуньке:
- Вот ты сказал, что мой папа умный и все знает. А он меня не только неумёхой называет. Он меня еще упрямой называет. Он говорит, что я никого не слушаюсь. Вот и тебя не послушаюсь. Не поеду без тебя и все.
Мы посмотрели назад: за нами куклы идут. Они ходят медленно, но уже почти догнали. А наш автобус ходит быстро, и нам, наверное, его уже не догнать.
- Завтра за мной облачный автобус приезжает, - сказал Мишунька. – Я попрошу, чтобы он меня к тебе отвез, а не к другой девочке. Ты только завтра ищи меня.
- А где? – спрашиваю.
- Тебе твоя мышка объяснит. А теперь беги.
- Точно вернешься? – еще спрашиваю.
- Точно.
- Точно-точно?
- Точно-точно.
Мы с мышкой побежали к автобусу. У него уже двери открылись, а мы еще бежим. Только, когда двери закрылись, мы уже в автобусе были.
- Все, - сказала моя мышка. – Теперь к белой мышке едем.

Какие облака

Мы в автобус сели, и я стала мышку спрашивать:
- Ну и как, ну и как мне завтра Мишуньку искать?
А мышка сказала, что я не должна была у нее об этом спрашивать. Она хотела сама мне помочь и все рассказать. А так она не помогает, а просто на вопрос отвечает.
Мышка долго ничего не говорила. А я боялась: вдруг она больше ничего не скажет. Но потом мышка сказала:
- Слушай, тебе завтра твоего Мишуньку найти надо. Я тебе помогу. Его оставят рядом с твоим домом. Он обязательно спрячется или в траве или в кустах. Ну, чтобы никто кроме тебя его не нашел.
- А если я не найду? – спрашиваю.
- Найдешь. Ты главное, ищи.
- А если буду долго искать и не найду?
- Если не нашла, значит, мало искала.
- А если долго-долго искать буду, тогда найду?
- Обязательно.
Я успокоилась, и стала в окно смотреть. Я посмотрела вниз и ничего не увидела. Ни домов, ни деревьев. Вокруг одни облака лежат. Как снег. Тут и дорога из облаков, и кочки, и сугробы. Я спросила у мышки:
- Зачем здесь облака, а не снег. Снег ведь такой же.
- А вот и не такой же, - мышка отвечает. – Ты в снегу лежать пробовала?
- Пробовала. Только в него зарываться долго. Пока я зарывалась, меня родители увидели и ругать стали.
- Это потому, что ты замерзнуть могла. Снег холодный, а облака очень теплые. В них зароешься и даже спать можно. А еще здесь прыгать интересно.
- Как прыгать?
- Сейчас увидишь.
Мы из автобуса вышли, и я хотела к какому-нибудь сугробу побежать. Только сразу упала. Потому, что в пух провалилась. Там мягко и тепло, даже вставать не хочется. Мышка сказала: здесь нужно быстро бежать, чтобы не успеть провалиться. Мы побежали, кто быстрее до пешеходной дороги. Сначала я мышку обогнала. Потом мне бежать надоело, зато понравилось падать. Я чуть-чуть пробегу, подпрыгну и прямо в пух падаю.
Однажды я так упала, что меня совсем пухом накрыло. Уже хотела встать, только слышу: меня мышка зовет. Я молчу. Мышка туда, сюда пробежала: меня ищет. Я под пухом лежу, а мышка прямо по моей спине пробежала. Тогда я ее за ногу схватила. Мышка тоже в пух упала и засмеялась. Тут я из пуха выбралась и закричала: «А я быстрее добегу».
Мы дальше побежали, а я все думала, что пух лучше снега. Пух мягкий и пушистый, а снег колючий и холодный. Еще, где снег, там всегда взрослые есть. Они кувыркаться не разрешают. Бояться, чтобы мы руки-ноги себе не поломали. Как будто мы игрушечные, и сломаться можем. А моя мышка ничего не боится, и с ней весело.
Пока я думала, мышка меня обогнала. Тогда я думать перестала и сильнее побежала. Я победила: до дороги первая добежала. На дороге уже можно стоять. На ней никуда не провалишься.

Кого мы по дороге встретили

Мы идем по дороге. Вдруг мышка меня за руку схватила и говорит: «Давай скорей. Вон, индейцы идут». Я и сама их увидела. Они как всегда черные и с копьями. Индейцы что-то кричат. Может быть, нам кричат, а может кому-то еще.
- Да ну, - отвечаю. – Индейцев еще бояться. Они воевать не умеют.
- Это почему? – удивилась мышка.
- А у них всегда то копье в руках не держится, то перья с головы сваливаются.
- Откуда ты все знаешь?
- Не все. А этих индейцев мне мама покупала. Их десять в одной коробке было. Я один вечер в них поиграла и все. Вот солдатики другие.
Я только сказала, и солдаты появились. Они совсем разные. Впереди идут большие деревянные. Они красивые: и зеленые, и синие есть. А дальше идут солдаты из железа. Они маленькие и почти бегут. Потому, что за большими не успевают. Мышка на деревянных солдат смотрит и говорит:
- Вот это красавцы.
- А ломаются знаешь как быстро?! – я отвечаю. – Зато железными сколько не воюй, никогда не сломаются.
- Зато деревянные вкуснее, - вздохнула мышка.
Индейцы и солдаты бросились друг на друга. Когда в них дети играли, то индейцы и солдаты всегда воевали. А теперь, наверное, привыкли. Наши победят – так всегда было. Мне даже смотреть неинтересно.
Вдруг нас кто-то сзади позвал: «Девочка и мышка, давайте мы вас подвезем». Я обернулась и ничего не поняла. К нам подошел огромный слон. Он был плюшевый и коричневый. У него к задней ноге веревка привязана. А к веревке большая грузовая машина прицеплена.
- Это зачем? – я у слона спросила и на грузовик пальцем показала.
- Эх, девочка, - отвечает слон. – Ты только посмотри, что мальчишки с ним сделали. И передние колеса отвинтили, и руль сломали, и кабину помяли. Теперь грузовик сам ездить не может. Вот и помогаю ему, тащу за собой.
Я мышке на ухо шепнула: «Давай на слоне прокатимся. Я никогда на слоне не каталась. Ну и пусть он коричневый и плюшевый». Мышка согласилась, и я подошла к слону, чтобы на него залезть. Вдруг у грузовика фары включились, а из его кабины какой-то голос послышался: «Эй, вы, что на слона лезете! Это я вас катать буду! А ну полезайте в кузов!» Мышка вздрогнула:
- Ой, грузовик разговаривает!
- А вы как думали! – ответил грузовик.
- А у вас что, все-все разговаривают? – я спрашиваю.
- Все, конечно.
Я засмеялась:
- А ваши облака, что, тоже разговаривают?
- Ну и глупая ты, девочка. – Грузовик ответил. – Разве облака кто-нибудь из чего-нибудь делал?
- Нет.
- Ну вот. Меня из железа сделали, слона из тряпок и ваты. Мы и разговаривают.
«А нас с мышкой никто из ничего не делал. Только мы все равно почему-то разговариваем». – Я хотела так сказать, а потом не сказала. Грузовик еще спросит: кто мы такие и почему из ничего не сделаны? А нам про это рассказывать нельзя.
Мы с мышкой забрались в кузов и поехали. Слон шел медленно. У него очень маленькие шаги получались, а хобот до самой земли доставал. Ну, до облаков. Теперь облака для нас землей были.
Слон очень устал, а грузовику весело. Он нас спрашивает: «Ну, как, хорошо я вас везу?» А еще на слона крикнул: «Чего ты там плетешься? Не видишь, девочка с мышкой торопятся». Слон молчал, а грузовик дальше говорил: «Я ведь раньше сам любил всех катать. Усадят в меня кукол пять, и возят по коридору. Быстро, так что ветер в кабине. А теперь я с этим слоном маюсь».
Мышка сказала, что можно остановиться и что мы приехали. Я из кузова выскочила и к слону подошла. Хотела его по хоботу погладить. Хобот у слона очень мягкий оказался. Я сказала слону спасибо, а грузовику ничего не сказала. Мне его сначала жалко было, а теперь не очень.

Как мы в гости пришли

Я впереди дом увидела. Он маленький и весь светится. Я испугалась:
- Мышка, посмотри, там пожар!
- Никакой не пожар, - ответила мышка. – Это просто в доме свечка горит.
- Да не свечка это! Когда свечка, только окно светится, а тут весь дом.
- Это у тебя только окно прозрачное. А у белой мышки весь дом почти прозрачный. Он же из облаков сделан. Вот и светится.
Я перестала бояться, что пожар, и дом красивый стал. У него крыша есть и крыльцо. На них полазить хорошо. А еще хорошо, что дом весь сверкает. На него можно долго смотреть, и не надоест.
На крыльцо белая мышка вышла и нам обрадовалась.
- Ну, наконец-то, - говорит. – Я уже заждалась.
Она мою мышку обняла, а со мной поздоровалась. Белая мышка в синем комбинезоне и в синей шапке. Шапка эта очень смешная. С двумя дырками. А из дырок белые уши торчат. Белая мышка меня спросила:
- Это ты девочка Таня?
Я ответила, что да. А больше белая мышка ничего не спросила.
Мы в дом вошли. Я сказала: «Какое все золотое!». Белая мышка ответила, что ничего золотого тут нет. Просто свечка горит. Из-за этого все золотым кажется. А на самом деле все в доме белое. Я тогда сказала, что и стол золотой, и кресло золотое, и окно. А белая мышка опять: «Вот приехала бы ты, девочка, сюда днем. Тогда бы ты увидела, что мой дом белый. Здесь все из облаков сделано». Я ответила: «Днем все из облаков сделано, а сейчас из золота. Потому, что так интереснее».
Моя мышка и белая мышка уже за стол сели. А я все хожу туда-сюда. Я у белой мышки кое-что спросить хочу. А мама меня учила: «Прежде, чем спросить что-то у взрослого, три раза подумай». Вот я хожу и думаю: раз подумала, два подумала, три подумала. Все, теперь можно спрашивать. Я говорю:
- Белая мышка, а ты игрушка?
Белая мышка помолчала немного и сказала:
- Ну, игрушка.
- А тогда кто тебя потерял? – еще спрашиваю.
- Меня никто не терял.
- А вот и не правда. На облаках только те игрушки живут, которые потерялись.
- Ах, вот ты о чем, - белая мышка отвечает. – Я сразу на облака попросилась. Всех остальных игрушек в детский магазин повезли, а я сказала, что не хочу туда. Меня на облака и отвезли.
- А почему ты в детский магазин не хотела?
- Вот еще. Чтобы меня купили, а потом потеряли!
- А если тебя для хорошей девочки купят?
- А если хорошая девочка плохой окажется? – Белая мышка отвечает. – Поиграет со мной и бросит. Мы же хозяев не выбираем. Это вы нас выбираете.
Я опять подумала и еще сказала:
- Так нечестно. Ты игрушка, а ни с кем играть не хочешь.
- А терять игрушки – это честно?
Я белой мышке ничего не ответила. Потому что про своего Мишуньку вспомнила.

Как мы чай пили

Хорошо ходить в гости. У моей мышки винегрет был, а тут белая мышка трубочки с кремом принесла, чтобы чай вкусно пить было. Я даже не успела по сладкому соскучиться. Я спрашиваю у белой мышки:
- Из чего эти трубочки сделаны? – А сама думаю: «Попрошу, чтобы мама такие же приготовила».
Белая мышка отвечает:
- Как из чего? Из облаков, конечно.
Нет, мама мне такие трубочки не приготовит. Скажет: «Как я тебе облака достану?»
- А разве облака сладкие? – спрашиваю.
- Если их сахаром посластить, то сладкие будут, - белая мышка отвечает.
- А если не сластить?
- Тогда невкусные. Мы же облака не только едим. У нас и дома из облаков сделаны, и стулья, и столы.
- А если съесть неслащеное облако, не отравишься?
- Нет.
- А дай попробовать.
- Зачем? Говорю тебе: они невкусные.
- Невкусное бывает разное, - я говорю. – Невкусное может оказаться очень даже вкусным.
- Глупости какие, - сказала белая мышка и отвернулась от меня.
Я в кресло села, а мышки стали разговаривать. Тогда я взяла и откусила немного от спинки кресла. Я думала, зубы болеть начнут, а спинка мягкая оказалась. Неслащеное облако и вправду невкусное. Оно как кукуруза, которую сварили, а посолить забыли. Зато я теперь знаю, какое оно невкусное.
Вдруг белая мышка ко мне обернулась и спрашивает:
- Чем ты там хрустишь?
Я молчу. Белая мышка ко мне подошла и на кресло посмотрела. Она сказала:
- Батюшки мои! Посмотрите, эта девочка Таня мне кресло испортила. – А потом спрашивает. – Ты, что, не наелась?
- Наелась, - отвечаю.
- А чего ты мою мебель грызешь? Как будто тебя год не кормили.
Я больше ничего не говорила. А белая мышка еще спрашивала: «Часто ты в гостях мебель грызешь? Где мебель вкуснее: у меня или и твоей бабушки?» Потом она еще спросила:
- Ну, что теперь с креслом делать будем? Как его чинить?
Я на кресло посмотрела и чуть не заплакала. Оно такое красивое было. А теперь из-за маленькой дырочки совсем некрасивое стало.
- Ладно, - белая мышка вздохнула. – Смотри.
Она оторвала кусочек от пола и снежок скатала. Пол здесь тоже из облаков. Белая мышка этот снежок к креслу прилепила и разгладила, чтоб ровно было. Получилось совсем новое кресло. Как будто я его и не кусала.
Я закричала:
- Ура! А мы кресло починили! Зачем ты меня напугала, что мы его не починим?
Белая мышка удивилась:
- Это не я тебя, это ты меня напугала. Думаешь не страшно, когда кто-то твое любимое кресло ест?
- Я его съесть не хотела, - отвечаю. – А только попробовать.
Белая мышка посмотрела на меня и засмеялась. Тогда я тоже засмеялась.

Как мы играли

Эти мышки такие же взрослые, как и все взрослые. А взрослых даже перебивать нельзя, когда они разговаривают. Скажут, что ты невоспитанная. Вот сиди и слушай: как лучше пшено хранить – в мешочках или в пакетах. Мне скучно стало. Я даже все белые трубочки с кремом съела.
Я свою мышку за руку потянула, чтоб она на меня посмотрела. Я ей шепчу:
- А давайте поиграем.
Моя мышка согласилась:
- Точно, давайте поиграем.
А белая мышка плечами пожала:
- Я хотела еще поговорить. Ну, раз вы играть хотите, тогда играйте. С гостями не поспоришь. А я пока посуду помою.
Я тогда говорю:
- Нет, давайте вы тоже с нами поиграете. Втроем интереснее.
- Да не умею я играть, - белая мышка отвечает.
- Я тоже не умею, - сказала моя мышка. – Нас Таня научит.
Я раньше учила кукол причесываться. А жмуркам учить не умею. Я просто сказала, что один завязывает глаза, а другие от него убегают. Мышки согласились.
Сначала водила я. Мне мышки шарфом глаза завязали и разбежались. Как они бежали, я не слышала. Потому, что пол очень мягкий, из облаков. Ну и как мне теперь мышек искать? Я побежала и что-то уронила. Оно тихо шлепнулось: «шлеп!» и я на него «шлеп». Потрогала, а это кресло оказалось. Хорошо, что здесь облака, и падать не больно.
Ничего не вижу, а мышки мне кричат: «Эй, я здесь», «А я здесь». Я побежала туда, где мышки кричали, и во что-то уткнулась. А это что-то меня тоже толкнуло. Я даже опять упала. Здесь кроме мышек никого нет, а что-то толкается. Я встала и рукой это что-то потрогала. Оказалось, это шкаф стоит. У него стенки не твердые и не мягкие. А как матрас с пружинами. На шкаф налетишь, а он выпрямляется и тебя отталкивает.
Нет, мне водить надоело. Пора кого-нибудь поймать. Я очень быстро побежала. И мышки от меня быстрее убегать стали. Теперь слышно, как они бегут. Я их догоняю и руками машу, чтоб кого-нибудь схватить. А хватается только воздух. Но скоро я свою мышку поймала. Теперь мы ей глаза завязали.
Белая мышка бежит и вздыхает: «Ох, девочка Таня, как я устала от вас убегать. Кто догоняет, хоть постоять может. А когда убегаешь не отдохнешь. Только и думаешь, как бы тебя не поймали». А потом белая мышка ко мне подбегает и шепчет: «Отвлеки ее. Я кое-что придумала». Я кричу: «Я здесь». Моя мышка ко мне бежит, а белая мышка молчит. Она большой ком на полу скатала, а потом еще. Получился снеговик из облаков. Он, наверное, облавик называется. Интересно, зачем белой мышке этот облавик?
Белая мышка облавику большие уши приделала. А между ними помпон, как на ее шапочке. «Я здесь, я здесь», - это уже белая мышка кричит. Моя мышка к ней кинулась, и на облавика налетела. «Попалась, - моя мышка говорит. – Это… Это белая мышка. Точно, вон и уши, и шапочка». Она сняла повязку, увидела облавика и ничего не сказала. Только на нас посмотрела. А мы уже хохотали, удержаться не могли. Потом моя мышка тоже засмеялась.
Я белой мышке говорю:
- Это ты здорово придумала.
- Правда? Я только бегать устала. Вот и хотела, чтобы вместо меня кого-то другого поймали.
- А облавику все равно, что его поймали. Он-то водить не будет.
- Кому-кому все равно? – белая мышка переспросила.
- Облавику. Ну, которого ты из облаков слепила.
Я потом еще белой мышке сказала:
- Я думала: ты взрослая. А с тобой так интересно!
- С вами тоже интересно. Только вы все равно сейчас уедете. Мне опять одной оставаться.
- Скучно будет?
- Я одна никогда не скучала, а теперь про вас думать буду.
Я тогда белой мышке говорю:
- Слушай, а может ты в детский магазин поедешь?
Белая мышка почему-то немножко обиделась и сказала:
- Зачем мне в детский магазин? Мне и здесь хорошо.
- А вот и не правда, - говорю. – Это тебе раньше хорошо было. А теперь скучно будет. Ты сама сказала.
Белая мышка на стул села и думать стала. А я ей опять говорю: «Ну, поехали с нами». А белая мышка отвечает: «Не приставай ко мне, пожалуйста». Взрослые всегда так вежливо говорят. Даже когда они думают, а им мешают.
Я немного помолчала, а потом опять говорю:
- А из детского магазина тебя кто-нибудь возьмет. С тобой играть станут. И тебе весело будет, как с нами.
- Это с вами весело, - белая мышка отвечает. – А вдруг мне плохая девочка достанется?
- Да не возьмет тебя никакая плохая девочка! Не возьмет!
- Откуда ты знаешь?
- Ты плохой девочке не понравишься, - отвечаю.
- Вот спасибо! Вот обрадовала! – белая мышка говорит. – Почему это я не понравлюсь?
- А у тебя глаза очень строгие. Плохая девочка захочет, чтоб ей тебя купили, и капризничать начнет. А ты на нее строго посмотришь. Девочка тебя покупать и расхочет.
Белая мышка вздохнула и сказала:
- Ладно, уговорила. Поеду в детский магазин.

Мы уезжаем

Мы сидели втроем и ничего не делали. Говорить надоело, а белые трубочки с кремом кончились. Я уже их съела. Мы еще немножко посидим и на автобусную остановку пойдем. Так моя мышка сказала. Вдруг белая мышка говорит:
- Ой, нет. Никуда я с вами не поеду.
Я закричала:
- Почему?! Почему не поедешь?
Я даже устала, пока уговаривала белую мышку с нами поехать. А она опять не хочет.
- А дом я на кого оставлю? – белая мышка говорит. – Я его строила, а теперь бросить должна?
- А что с ним случиться может? – спрашиваю.
- Знаешь как быстро дом разрушается, если в нем никто не живет?!
- Почему так?
- Дому без хозяина скучно. Он грустит и стареет быстро. Нет, я его одного не оставлю.
Ну, вот! Белая мышка с нами не поедет. Я ее уговаривать больше не буду. Мне этот дом тоже жалко. Теперь мы сидим и грустим. Потому, что с белой мышкой расставаться надо.
Вдруг кто-то сказал:
- А про меня вы совсем забыли?!
Мы обернулись, а это наш облавик говорит.
- Батюшки мои! – белая мышка вскрикнула. – Облавик разговаривает.
- Она еще удивляется! – облавик обиделся. – Эта мышка сама меня сделала. А теперь удивляется.
Я говорю:
- Я вспомнила! Вспомнила! Если кто-то из чего-то сделан, он на облаках разговаривать может. Мне про это один вредный грузовик рассказал.
- Правда-правда, - моя мышка головой кивнула.
Облавик от нас отошел и хотел из дома выйти. Он шел очень смешно. С боку на бок переваливался, как утка. Я его догнала, чтоб он от нас не уходил, и сказала
- Не злись, пожалуйста! Нам твоя помощь нужна.
Облавик вздохнул и на меня посмотрел. Белая мышка его очень быстро сделала. Обычно снеговикам глаза из кусочков веток делают и нос-морковку. А тут мы играли и про все забыли. Зато когда облавик ожил, у него и глаза появились, и рот, и нос. Глаза у него немножко голубые, а рот не улыбается. Я сказала:
- Ты красивый. Красивее любого снеговика.
А облавик все равно ворчит:
- Я сначала думал: вы со мной поиграть хотите. Меня твоя мышка поймала, и я обрадовался. Думал, сейчас водить буду. А вы играть бросили. Я тогда решил вообще с вами не разговаривать. Стоял и молчал. А тут дом не на кого оставить.
- Мы же не знали, что ты тоже играть хочешь, - говорю. – Зато у тебя свой дом будет. Останешься здесь?
- А вы сейчас уедете?
- Так надо.
- Ладно, - облавик сказал. – Буду здесь жить.
Тут белая мышка подбежала:
- Ой спасибо, облавичок! Ой, выручил! Только смотри. Здесь у меня пшено. Здесь гречка. Здесь макароны. Я их просто так ем. А девочка Таня говорит, что их варить надо. Ты сам попробуй, как тебе больше понравится.
Белая мышка еще что-то говорила. А облавик слушал и головой кивал. Он теперь серьезный стал. Потому, что у него свой дом появился.
Мы на автобусную остановку пошли, а облавик нас проводил. Он со мной на перегонки бежал. Мы на автобус опаздывали, и все равно бежать надо было. Сначала облавик бежал очень медленно. Я почти шла, а его обгоняла. Потом он разогнался. Бежит, только облачная пыль из-под пяток летит. Я попробовала его догнать, а потом устала. Облавик первый до остановки добежал. Теперь он улыбался.
Облавик нам рукой помахал, когда мы в автобус сели. Нам вместе так весело, а потом я по облавику скучать начну. И по белой мышке тоже.
Мы приехали на остановку Магазин Игрушек. Белая мышка с нами попрощалась: «Ну, счастливого вам пути». Я сказала: «До свиданья». Я еще хотела сказать белой мышке, что буду часто-часто про нее вспоминать. Только не успела. Потому, что она из автобуса вышла. Потом наша остановка была. Мы тоже из автобуса вышли, и я глаза открыла.
Ой, я же на кровати лежу. Я и забыла. Пока мы с моей мышкой ездили, родители свой ночник выключили. Теперь лежу с открытыми глазами. Темно и скучно. А когда у меня глаза были закрыты, столько всего интересного произошло!
Я сказала:
- Ну вот все и закончилось.
А мне мышка с потолка отвечает:
- Ничего еще не закончилось. Тебе завтра Мишуньку найти надо. Он тебя ждать будет.

Про поиски

Я утром проснулась, а родители все еще спят. Мне надо идти Мишуньку искать, а они сопят. Сильно сопят, как будто ветер дует. Ладно, сама соберусь. Я с кровати встала и шкаф открыла. А там столько всего! И мамино платье зеленое потрогать можно. Если с него ворсинки срывать, то они разлетаются. Получается зеленый пух. И папиным галстуком волосы завязать тоже можно. Только где мои вещи, я не знаю. Вот, нашла. Красный свитер очень высоко. Я его вытаскивать стала, и все вещи на меня попадали. Немножко больно, зато очень тихо. А вон внизу колготки выглядывают. Даже страшно: одежда на них сверху нападала и двухголовый Змей Горыныч получился. Ну вот, поодевалась и хватит. Пора.
Я дверь очень осторожно открыла, а она заскрипела. Так громко и противно скрипеть только она умеет. Конечно, все проснулись и на меня стали кричать. Как будто это я заскрипела, а не дверь. Папа спросил:
- Ты куда это собралась?
Я отвечаю:
- Я гулять хочу, а вы все спите.
Мама удивилась:
- Что это с тобой? Когда ты так гулять полюбила?
- Не помню, - говорю.
- Ну раз не помнишь, тогда завтрака подожди.
Завтрак в выходные – это всегда овсянка. Я люблю ее очень быстро глотать. А когда овсянку жуешь, она противная становится. Сегодня овсянка горячая. Ее глотать нельзя – можно обжечься. Я думаю как Мишуньку искать, а овсянка мне думать мешает.
Потом мама меня по-настоящему одела. Юбку нашла и пальто застегнула. Все, я пошла.
Сегодня холодно, и мой Мишунька, наверное, мерзнет. Надо поскорее его найти. А с чего начать, я не знаю. Ладно, посмотрю пока на ворону. Она по траве походила и улетела. Зато прилетела другая. Нет, на нее смотреть я не буду. Пора Мишуньку искать.
Кустов около дома очень много, а травы еще больше. Хочу угадать, где Мишунька спрятался. Ага, знаю, он во-от за этим кустом. Сейчас я его найду. Заглянула, а Мишуньки здесь нет, даже странно. Тогда за той кочкой - там травы много. Но и за кочкой его не оказалось. Как же так! Ищу-ищу Мищуньку, а он не находится. Мышка сказала: его надо очень долго искать. Ладно, на все-все кусты посмотрю, и на траву тоже.
Мне уже холодно, а ветер все дует и дует. Еще мама из окна кричит, что пора обедать. Я уже много кустов посмотрела и кочек. Теперь стою и думаю: я Мишуньку раньше проглядела или он там, где я еще не искала?
Дома по-другому было. Потеряю игрушку, поищу чуть-чуть и все. Потом игрушки сами находились. Дома они как будто понарошку терялись. А Мишунька потерялся на улице. Поэтому всерьез. А если всерьез, то я искать не умею. Я на траву села и сижу. Холодно, а я сижу. Слезы падают на траву и блестят. Это они в росинки превращаются.
Я уже хотела встать и голову подняла. Вдруг вижу - далеко в траве что-то желтое лежит. Я моргнула, а оно не исчезает. Знаю, я знаю, что за желтое там лежит! Подбежала и, правда, это Мишунька. Маленький, желтый, а глаза черные. Только лапка чуть-чуть оторвана. Мишунька… Я его к себе прижала, и совсем тепло стало. А ветер пусть дует.

Чем поиски закончились

Я домой прибежала и кричу:
- Мама, мама! Посмотри, кто у меня есть.
Мама посмотрела и сказала: «Ах!» А потом спросила:
- Это что – наш мишка?
- Да, это мой Мишунька.
- Ты же его давно потеряла.
- Давно. А теперь он нашелся.
Мама вздохнула:
- До чего же он грязный!
- Просто я его в траве нашла.
- А Таню у нас тоже в траве нашли?
- Зачем меня в траве искать? – Я даже немного обиделась. Потому, что всегда сама домой возвращаюсь.
- Вон, посмотри на себя. Ты еще грязнее своего мишки.
Мама Мишуньку к себе прижала и сказала: «Бедный ты наш». И почему она меня давно так не обнимала? Как будто для этого потеряться надо.
Ладно, не буду обижаться. Мы с Мишунькой сейчас играть начнем. Сначала я его до потолка подброшу. Мне от этого всегда в горле щекотно становится и воздуха не хватает. Как будто это я сама летаю. Только надо будет спросить: пришлось ли ему от кукол убегать? Они ведь на него сильно разозлились. Ну тогда, когда Мишунька нас с мышкой спас.
Я хотела Мишуньку забрать, а мама его не отдает. Она ему лапку зашила и купаться понесла. Жду их, жду, а они не возвращаются. Ну сколько можно Мишуньку мыть? Он такой маленький, а моется дольше, чем папа. Заглядываю в ванную, а Мишунька висит на веревке для белья. Его прищепки за уши держат. Я возмутилась:
- Мама, что ты наделала! Ему же больно.
- Ничего ему не больно, - мама ответила. – Посмотри, какие у мишки большие и крепкие уши. Пусть повисит до вечера.
Я посмотрела на Мишуньку, а он довольный. Радуется, что покупался. Тогда ладно. Только пусть высыхает поскорей.
Ну вот, теперь вечера ждать надо. Что бы придумать? Я сказала родителям: «Значит так…». Папа это всегда говорит, когда хочет, чтобы я игрушки в ящик собрала, а я не хочу. Теперь и я говорю:
- Значит так. Мама, мы с тобой будем шить для Мишуньки одежду. А ты папа купи для мамы тюльпанов. Только попроси, которые быстро осыпаются. Мне кашу варить надо.
Я думала, родители меня ругать будут. Только не боялась, потому что мне все равно весело. А родителям тоже весело оказалось. И мы с мамой достали швейную машинку, а папа пошел за тюльпанами.
Ох, и день сегодня! Никогда столько всего не делала. Мы с мамой одежду для Мишуньки сшили: штаны и пиджак с кнопочками. Мама все время шила. А я смотрела и боялась, что она до вечера не успеет. Папа тюльпаны принес. Он не стал их маме дарить, а сразу мне отдал. Получилась свежая тюльпановая каша.
Только я очень устала и родители почему-то тоже. Я даже спать захотела. А все равно теперь Мишуньку одеть надо и покормить. Мама его из ванной принесла, и он обрадовался. Я сразу спать расхотела. Я давно никого не обнимала, а тут Мишунька вернулся. Его обнимать хорошо – он маленький и мягкий.
Потом мы с родителями вокруг Мишуньки на моей кровати собрались. Мама ему говорит: «Какой ты молодец, что нашелся. Правда, Таня у нас растяпа. Все на свете потерять может. Не понимаю, как она до сих пор себя не потеряла». А папа сказал, что никакая я не растяпа, а просто вредная. Я ведь Мишуньку сама оставила. Только Мишунька молчит. Наверное, смущается, что на него все смотрят. Сейчас родители уйдут, мы с ним разговаривать начнем.
Родители ушли, и я Мишуньку на колени посадила.
- А вот и твоя любимая каша, - говорю. – Соскучился по ней?
- Еще как соскучился, - Мишунька отвечает. – Ой, ну и вкусная же она сегодня!
- А раньше что, не вкусная была?
- Тоже вкусная. Только… Она всегда немного подгорала. А сегодня – нет. Молодец, ты у нас настоящей хозяйкой становишься.
- Хватит обзываться! Никакая я не хозяйка! Я тебе взрослая что ли! Просто я кашу варила и про тебя думала. Вот и получилось лучше.
- Ой, ты обиделась? – Мишунька спрашивает. А я молчу. – Хватит обижаться. Я же пошутил. Да ни какая ты не хозяйка, а самая вредная девчонка на свете.
- Что ты сказал?! – Я хочу показать, как разозлилась, а не получается. Потому что смеюсь. – За эти слова тебе знаешь что будет?!
- Делай со мной все, что хочешь, – Мишунька вроде хнычет, а сам хитрый, – Можешь запихнуть меня под шкаф. А еще лучше – посади к страшным куклам. Только, пожалуйста, не подбрасывай меня до потолка!
Тогда я сказала:
- Вот ты и попался.
Раз, и Мишунька уже под потолком. Он не сразу упал, а кувыркнулся в воздухе. Как будто на невидимом турникете.
- Вот здорово! – смеется Мишунька. – Еще хочу.
Тут мама сказала: «Повеселились и хватит. Спать пора». Ну и ладно, что спать пора. Мы с Мишунькой ляжем и опять разговаривать начнем.
Вот мы легли, и я спрашиваю:
- Мишунька, как ты от кукол убежал, когда меня спас?
- Я увидел, что вы в автобус вскочили, и побежал. Долго бежал, а когда остановился, вокруг никого уже не было. Облако Потерянных Игрушек, оно знаешь какое большое. Меня потом только облачный автобус нашел, чтобы к тебе отвезти. А кроме него меня никто найти не мог.
- А я знаю: ты все время боялся, что тебя найдут.
- Нет. Я другого боялся.
- Чего другого?
- Знаешь, я один остался и мне грустно стало. А от этого очень быстро взрослеют. Потому что когда грустно, думаешь много. Боялся: я взрослым стану и тебе со мной неинтересно будет. Вот и сейчас боюсь.
- Да никакой ты не взрослый, - я говорю. – Разве взрослые радуются, когда их летать учат? А еще у кукол спроси: любят взрослые тюльпановую кашу или нет. Куклы взрослые, они знают.
- Значит, я не взрослый?
- Не-а. Ни капельки.
- Тогда хорошо!
Я хотела еще поговорить, а Мишунька уже совсем устал. Значит, пора спать. А завтра обязательно что-нибудь новое будет.

На следующий день

Я утром только проснулась, а уже почему-то недовольная. Так бывает, если я хлеб под одеялом ем. Потом крошки всю ночь спать не дают. А еще если я что-нибудь сделать забыла. Хлеб я вчера не ела, а что сделать забыла – не помню. Мишуньку я покормила и родителям сказала: «Спокойной ночи». Что тогда? Ой, вспомнила. Мы вчера с моей мышкой не разговаривали. Как же так! Мышка помогла мне Мишуньку найти, а я про нее забыла.
Теперь ей грустно, наверное. Надо с ней поговорить. Только сначала я Мишуньку разбужу. Потому что мама нас завтракать зовет. Сегодня опять овсянка. Я Мишуньку рядом с собой посадила и сказала:
- Попробуй, какая у меня каша есть.
Я ему овсянку дала, а он удивился:
- Зачем ты эту ерунду ешь? Ты же тюльпановую кашу готовить умеешь.
- Я тюльпановую кашу только нюхать люблю, - отвечаю. – А есть ее не пробовала.
- Ну и зря. Она знаешь какая вкусная!
Вот мы все сидим за столом и овсянку жуем. Папа говорит:
- Совсем мы с вами разленились. И комнату свою запустили. Летом хотели ремонт сделать. А так и не собрались. Потолок что ли завтра немного побелить. Хотя бы пятна над танькиной кроватью закрасить.
- Какие пятна? – я спрашиваю.
- Да вон, плесень на потолке. Ты еще недавно спрашивала, что это такое.
Я уже хотела сказать: «Сам ты плесень», но не сказала. Потому, что я раньше как папа думала. А теперь знаю: там не плесень, а мышка. Только как ему объяснить, что закрашивать ее нельзя? Он взрослый, и в мою мышку ни за что не поверит. Надо что-нибудь придумать. Я говорю:
- Потолки закрашивать – это ведь тяжело.
- Да ничего сложного, - папа отвечает. – Встану на стол, проведу пару раз кисточкой, и пятен не будет.
Надо что-нибудь еще придумать. Только больше ничего не придумывается. Что же делать?! Вдруг папа по правде начнет мышкин домик закрашивать. И почему я не знаю, как его отговорить. Столько всего просто так придумывала, а когда надо - не получается. Мышка… Надо ее предупредить. А она всегда знает, что делать. Я на кровать легла и глаза закрыла.
Я мышку увидела и обрадовалась. Я так по ней соскучилась, что даже не хотелось про папу рассказывать. Вот бы сейчас просто так поговорить… Только сначала все равно надо мышку предупредить.
- Мышка, - я говорю, – папа решил твой домик закрасить. Что делать будем?
- Не надо ничего делать, - отвечает мышка. – Пусть закрашивает.
- А как же ты?
- Я уже сама уходить хотела. А тут, видишь, еще и твой папа.
- Почему ты уйти хотела? Ты на меня обиделась, что я вчера к тебе не пришла?
- Да не умею я обижаться. Просто я тебе уже помогла. Вон, ты Мишуньку нашла.
- Нашла. Ну и что?
- А знаешь, скольким девочкам и мальчикам еще помочь надо? Я к ним пойду.
- К каким еще девочкам и мальчикам?! Ты ведь моя мышка!
- Твоя. Только помогать все равно надо.
- А я что без тебя делать буду? Мышка, не уходи!
Мышка замолчала, а потом говорит:
- Не могу я так. Мне тебя жалко. Не уйду я никуда.
Я уже хотела заплакать. Только передумала и сказала:
- Нет, лучше другим помогай. А у меня теперь Мишунька есть.
- Вот и хорошо. А сейчас иди. Тебя мама зачем-то зовет.
Я и сама слышу, как мама говорит: «Таня, вставай». Только вставать все равно не хочу. Потому, что на мышку смотрю. Хочу запомнить, какая она. Уши у нее большие, а носик острый и вверх смотрит.
- Ты теперь на другом потолке жить будешь? – я у мышки спрашиваю.
- Да.
- Опять пятнышками притворяться начнешь?
- Ага. Вот кто-нибудь посмотрит на них и скажет: «Ой. Это же мышка. А рядом ее домик». Я с ним разговаривать начну.
- Ты когда с кем-нибудь подружишься, про меня расскажи. Как мы с тобой на облака ездили.
- Хорошо. А ты про меня рассказывать будешь?
- Буду. Но только когда вырасту. Сейчас мне никто не поверит.
- Ты вырастешь и про меня помнить будешь?
- Буду.
- Честно?
- Честно.
- Честно-честно?
- Честно-честно.
Я глаза открыла, а мама уже сердится:
- Ты чего лежишь, как убитая? Глаза закрыла и не шевелишься. Я уже перепугалась. Вставай, к тебе Даша пришла.
Раз Даша пришла, значит мы с ней сейчас гулять пойдем. Я выхожу в коридор, а у Даши на руках какая-то игрушка сидит. Я попросила: «Покажи». Смотрю, а это белая мышка. В комбинезоне и шапочке. Ой, как она похожа на ту белую мышку, к которой мы в гости ездили! Я спрашиваю у Даши:
- Тебе давно ее купили?
- Только что.
- А где?
- В детском магазине. Понравилась?
- Понравилась.
- Только ты такую уже не купишь. Она одна была.
Все, теперь я знаю. Это та белая мышка, которая раньше на облаках жила. Вот здорово! Мы с ней прощаться не хотели, когда на автобусе уезжали. А теперь вместе гулять будем.
Я Даше рассказала, что Мишуньку нашла. А Даша почему-то не удивилась. Она хочет скоро взрослой стать. Вот ничему и не удивляется. Мы гулять пошли, а я спрашиваю:
- Даша, ты не боишься, что твоя мышка такая строгая?
- Не-а, не боюсь. У меня мама такая же. Теперь буду на мышку смотреть, когда мама на работу уйдет.
Мы гуляем, а Мишунька у меня на руках сидит. Он довольный и ничего не боится. Потому, что теперь я за него бояться буду.
Мы домой вернулись, а потолок над моей кроватью совсем белый стал. Это папа мышкин домик закрасил. Я хотела с мышкой долго-долго дружить, а она ушла. Захочу с ней вечером поговорить, а ее нет. Все, опять я одна осталась. Я голову опустила и на Мишуньку посмотрела. Он недовольный сидит. Спрашивает:
- Почему ты одна осталась? А как же я? Мышка другим детям помогать пошла. А мы с тобой всегда вместе будем.
Я засмеялась и подбросила Мишуньку до самого-самого потолка.


____________________________________________

Обсуждение поэтической подборки – 19 апреля 2005.