Наставник нашей юности, 

      			кумир

аудиторий, 

	баловень подмостков,

не менее известный, чем Шекспир

(а может быть - и более!), 

      		в подростках

будящий мысли некие, 

			во зло

вонзающий гражданственное око, -

да-да, конечно! Все это прошло.

Мы нынче смотрим трезво и жестоко.



...Не отделяю плевел от семян

и в судьи ни во чьи не записуюсь.

И кто выходит бледен, кто - румян, -

нимало этим не интересуюсь.

Обрядом, совершенным впопыхах,

по горло сыт! 

      	Не пребываю верен.

Но в отроческих каяться грехах

на площади базарной - не намерен.

Всего хватало: благости и зла,

бравады и пророческого пыла.

Но жизнь была, и молодость была,

и - правда жгла. 

      И что-то в этом было.