А вечером мне крупно повезло:

тобою проведенный без билета,

я вновь гляжу на ваше ремесло –

на гибельность высокого балета.



Но, стиснутый среди прожекторов,

как кесарь из правительственной ложи,

тебе я улыбнусь поверх голов,

и ты украдкой улыбнешься тоже.



Гремит оркестр. И кажется мне вдруг,

что, не прощая трусость и измену,

ты всходишь на вращающийся круг,

как римский гладиатор на арену.



…Есть что-то в вашем деле от коррид,

от древних игрищ есть в балете что-то, 

что неизменно душу леденит

предчувствием печального исхода.



Ты победила! – думает толпа.

Но, перекрыв восторженные «бисы»,

ты выдаешь им два смертельных па –

и умирать уходишь за кулисы.